Последние опросы общественного мнения в Европе вскрыли интересную тенденцию: мы в России, оказывается, совсем не в курсе о тех реальных настроениях, которыми она живет. Брюссель осуждает Москву за «аннексию» Крыма, грозит лишить права голоса российскую делегацию в ПАСЕ, вводит «стоп-листы» для российских политических деятелей и бизнесменов... А между тем половина опрошенных социологами жителей Германии выступают за признание Крыма, а видные политики (пусть и не первого эшелона, но, безусловно, имеющие авторитет и последователей) в своих комментариях поддерживают выбранный российским президентом стиль и призывают власти смотреть на действия Москвы «прагматично», в том числе исходя из национальных интересов, которые – так уж случилось – тесно переплетены с российскими. Например, бывший премьер-министр Франции Франсуа Фийон в СМИ призвал Францию признать российские притязания на Крым исторически легитимными, отметив: «Чем меньше США вмешиваются в это дело, тем лучше». Безусловно поддерживает позицию Кремля также лидер «Национального фронта» Франции Жан-Мари Ле Пен. Ожидать ли в дальнейшем потепления и со стороны американской элиты, хотя бы наиболее прагматичной ее части? Почему бы и нет? Взаимосвязей с Россией у США, понятно, на порядок меньше, чем у Европы, однако последние события показали как минимум умение Москвы действовать решительно, а это качество «ястребами» ценится весьма. Так что, глядишь, начнут присматриваться, льстить. Принять бы тогда Кремлю это искушение как рабочий момент, но не более того. В беседе с обозревателем KM.RU политолог, директор Центра геополитических экспертиз, заместитель руководителя Центра консервативных исследований социологического факультета МГУ Валерий Коровин отметил, что в наблюдаемой тенденции роста популярности Владимира Путина в среде западной элиты нет ничего необычного: – Несмотря на то, что уже почти 14 лет Владимир Путин находится у власти, он остается по большей части человеком-загадкой, и мы не знаем, что на самом деле он считает допустимым в плане реализации на внешнеполитической арене для России, а что – нет. Мы не знаем, где есть предел его представлений о роли и величии России, где он видит границы этого геополитического продвижения, которое началось в Крыму с референдума 16 марта. И здесь понятна, с другой стороны, и реакция Запада, который ясно осознает, что если он не признает легальность и легитимность присоединения Крыма к России, то, по сути, тем самым начнет процесс, который может загнать Путина в угол, и тогда он действительно всерьез начнет смотреть на Запад именно как на реального агрессора, а не имитационного, каким мы видим его сегодня. И тогда действительно не исключено, что Путин начнет действовать всерьез: осознав, что его переместили в сегмент представителей «оси зла» и смирившись с этим, он начнет действительно серьезную битву сначала за Юго-Восток Украины, потом – за всю Украину, а там, глядишь, выдвинется и в Восточную Европу, объявив о необходимости возродить влияние России на то пространство, которое лежало в сфере геополитических интересов Советского Союза. Поэтому Запад, очевидно, пытается уловить некий баланс и избежать бескомпромиссного, безапелляционного давления на Владимира Путина в связи с Крымом, дабы не спровоцировать его ненароком на то, чтобы он забрал еще и Юго-Восток Украины, который сегодня бурлит и всеми своими последними действиями демонстрирует желание тоже стать частью России. Поэтому можно спрогнозировать, что Запад будет постепенно ослабевать давление на российскую власть и лично на Путина, особенно Европа, которая пребывает в непосредственном взаимодействии с Россией и, по факту, берет на себя всю тяжесть последствий от санкций в отношении России и попыток ее изоляции, неся при этом в то же время и самые большие издержки. Так что Европа заинтересована в том, чтобы начать как минимум медийно, на уровне общественного мнения, на уровне политологических кругов декларировать некое смягчение позиции по отношении к России и Крыму. – Однако таким образом Европа рискует еще больше испортить отношения с США, позиция которых по России априори более радикальна. – А это как раз то, чего хотят сегодня многие европейские политики. Не те, которые находятся у власти, но те, кто принадлежит к европейской контрэлите в силу того, что прекрасно понимают всю пагубность зависимости во всех смыслах от США и прогнозируют те последствия, которыми грозит американская доминация для Европы. Но очевидно, что Европа ищет повод для того, чтобы начать некое размежевание с Америкой, демонстрируя все бóльшую свою субъектность, независимость, самостоятельность, и в первую очередь, естественно, в политических процессах, в возможности определения собственных приоритетов. Конечно, в меньшей степени европейцам хотелось бы нести экономические потери, но в плане экономики связи Европы и США и так невелики. Россия играет куда бóльшую роль в экономическом благосостоянии Европы. Поэтому единственный и главный фактор, который Европу беспокоит, – это возможность самостоятельно определять свою стратегию, приоритеты развития отношений без указки и менторских окриков со стороны США. Ситуация с Крымом и Украиной в целом – как раз хороший повод для того, чтобы начать вести себя самостоятельно, и я думаю, что эта позиция с каждым днем будет находить все большее количество сторонников на Европейском континенте. – Возможен ли такой вариант, что Владимир Путин как политик вдруг начнет набирать популярность в среде американской элиты, особенно на фоне их во всех смыслах куда менее выразительного Барака Обамы? – Безусловно, рост популярности Путина связан с поиском некоей альтернативы однополярной доминации, а если мы возьмем ситуацию внутри США, то не первый год звучат голоса о том, что американским элитам необходимо переключить приоритетное внимание на внутриполитические социальные вопросы и проблемы, которые существуют в самих США, особенно в экономике, и меньше уделять внимания и расходовать средств на продвижение американских интересов за пределами США. Здесь-то как раз нарастающая субъектность Путина является хорошим поводом для внутриполитических сил США, чтобы указать на то, что Путин бóльшую часть своего времени и внимания уделяет внутрироссийским процессам, а реагирует на внешнюю агрессию только тогда, когда на нее провоцируют. И такая тактика, с точки зрения американских элит, действительно является хорошим примером. Обаме-то уже, наверное, все равно, а вот те потенциальные политические деятели, которые могут занять его место, должны будут строить свою кампанию на утверждении необходимости сближения позиций с Россией. Ведь на жесткие действия и агрессию Россия реагирует адекватно, и, соответственно, для того, чтобы была возможность решать внутренние проблемы, ее лучше лишний раз не провоцировать. 08 Апреля 2014 г.
Запад боится В.В.Путина
